Казалось бы, что русские писатели создали все возможные и невозможные типажи персонажей и героев, учтя все особенности пресловутого русского характера и непостижимой души. Но есть одна интересная особенность: многим из них 26 лет. Почему именно этот возраст был так притягателен для мастеров пера?
Странно, ведь дата не круглая, не знаковая. Но между тем автор как бы вскользь отмечает, вводя персонажа в сюжет, что ему именно 26 лет. Естественно, основоположником тенденции (или тайного заговора) стал Александр Сергеевич с Онегиным. Если для нашего времени это расцвет юности, то для того периода это была своеобразная веха и творческий расцвет. По которому можно было понять, состоялся поэт, писатель или живописец, или уже никогда не раскроется как гений или талант. Вероятно, многих заставил задуматься и скоропостижный уход из жизни Лермонтова, которого не стало как раз в этом возрасте. И авторы стали обращаться к нему либо как к черте, до достижения которой человек уже все испытал, либо как к переломной границе. Персонаж Достоевского из «Белых ночей», пребывая в 26-летнем возрасте, рассуждает: «Ты подумай: мне двадцать шесть лет, на висках у меня уже седина… Он слегка отвернулся и покраснел… оттого ли, что в свои 26 лет он был действительно наивен…».
У Толстого, который в принципе любил разного рода кризисы и переосмысления, этот возраст как раз и связан с серьезным духовым и душевным кризисом: «Мне рассказывал С., умный и правдивый человек, как он перестал верить. Лет двадцати шести уже, он по старой привычке, стал вечером на молитву». Порой персонажу для раскрытия сути стоит немного приврать о возрасте, как это было у Ахматовой: «Что родом он из Ливорно – сказал сразу, и что ему двадцать четыре года, а было ему двадцать шесть».
Вероятно, что через героев авторы пытались справиться с собственными страхами, которые появлялись по достижении этого кризисного возраста. И единственным правильным способом их преодоления, как и в случае с любым другим, является спокойное принятие возраста со всеми его плюсами и минусами. И русские писатели создали своего рода клуб 26-летних на страницах своих книг (наш ответ «Клубу 27»), чтобы помочь в его преодолении себе, современникам и даже нам, потомкам, познающим все грани жизни тех времен и примеряющим их на себя с учетом изменившейся реальности и жизни.
