Когда в прошлом году учёным, наконец то, удалось открыть неуловимый бозон Хиггса, эта частица оказалась не совсем тем, что они ожидали. По мнению некоторых физиков, это может означать, что и сама Вселенная устроена не совсем так, как мы привыкли думать.
В апреле в лекционном зале Колумбийского университета состоялось выступление известного теоретика из Института перспективных исследований Принстона Нима Аркани-Хамеда. Речь шла, главным образом, о результатах недавних экспериментов с Большим адронным коллайдером. О результатах, которые кажутся противоречивыми и могут перевернуть наше представление о Вселенной.
«Вселенная неизбежна, — заявил Аркани-Хамед. — Вселенная невозможна».
Открытие в июле 2012 года бозона Хиггса подтвердило теорию 50-летней давности о том, как элементарные частицы обретают массу, которая позволяет им формировать такие большие структуры, как человек, и гигантские вроде галактик. «Тот факт, что мы обнаружили бозон примерно там, где и ожидали — это настоящий триумф. Он доказывает, что физика действительно работает» — сказал Аркани-Хамед собравшимся.
Однако для того, чтобы бозон Хиггса можно было соотнести с массой (или эквивалентной ей энергией), коллайдер должен был найти множество других частиц. Но никаких других частиц обнаружено не было. А эта одна-единственная частица может свидетельствовать о том, что проблема, над которой физики бились не одно десятилетие, ещё глубже, чем считалось ранее.
С одной стороны, современные уравнения отражают реальность с поразительной точностью, и с их помощью действительно можно верно определить множество существующих в природе значений вплоть до существования частиц подобных бозону Хиггса. С другой — некоторые постоянные величины, включая массу бозона Хиггса, экспоненциально отличны от значений, которые следуют их этих самых проверенных законов. А это говорит о том, что всякие шансы на существование жизни исключены, если только Вселенная не образована какими-то невероятно тонкими настройками и необъяснимым сочетанием исключений.
В результате под большим вопросом оказалось понятие «естественности», о котором любил говорить Альберт Эйнштейн — что законы природы в высшей степени гармоничны, неизменны и самодостаточны. Если эта концепция окажется неверной, то физикам придётся довольствоваться гораздо менее привлекательной идеей: что все эти законы — просто следствие хаотичных колебаний во времени и пространстве.
