Политики тоже люди (хотя иногда в это верится с трудом), и им тоже не чужды слабости. Другое дело, что их походы «налево» чреваты скандалами не на уровне отдельной семьи, а на уровне целой страны. Впрочем, всегда находятся смелые женщины, готовые рискнуть с мужчинами из политических вершин.
Моника Левински и Билл Клинтон. Роман 22-летней стажерки Белого дома с его хозяином длился два года. Итог — чуть было не кончившаяся политическая карьера Клинтона и крах жизни Левински. «Не было ни дня, чтобы я не думала об этой страшной ошибке. Я так жалею о том, что случилось», — говорила позже Моника. После того как их роман вылез наружу, девушка превратилась в объект насмешек. О спокойной жизни не могло быть и речи. Другой бы в этой неясной ситуации подстраховался и заработал бы на скандале. Левински принципиально не стала это делать, хоть ей предлагали огромные (до 10 миллионов долларов!) суммы за откровения. Она уехала в Европу учиться, получила диплом психолога, вернулась, искала работу и не находила — ей везде отказывали. 17 лет Моника хранила молчание, а несколько месяцев назад заговорила. Нет, никаких разоблачений — просто она заняла пост советника фонда Bystander Revolution, помогающего тем, кто стал жертвой виртуальных издевательств. «Когда-то я сама превратилась в мишень для публичных унижений. И выстояла. Я знаю, каково это», — сказала Левински на встрече с публикой. Если жена Клинтона, Хиллари, станет вдруг президентом (что не исключено), интересно, как сложится жизнь Моники? Женщины ведь ничего не забывают.
Мэрилин Монро и Джон Кеннеди. «Мне казалось, что быть любимой — это значит быть желанной. Сегодня я считаю, что быть любимой — значит превратить другого в прах, получить над ним власть», — эти слова Мэрилин Монро относились к ней в том смысле, что в прах превратилась она сама. Шестилетний роман с сенатором, а затем президентом Джоном Кеннеди, начавшийся как секс-интрижка, обернулся для актрисы распадом брака с единственным человеком, который ее любил, — баскетболистом Джо ДиМаджио, впустую потраченными годами и полным крахом иллюзий. Уверенная, что Кеннеди серьезно относится к их отношениям, рано или поздно уйдет от жены и сделает ее первой леди, Мэрилин рассказала обо всем Джеки. Настоящая первая леди отреагировала с достоинством — мол, ради бога, забирай Джона, будь с ним. Когда стало ясно, что президенту это не нужно, Монро стала нервничать. Звонить. Надоедать. Устраивать истерики. Хитрый директор ФБР Гувер, «помогавший» президенту решать эту проблему, предложил «замену» — чтобы с навязчивой голливудской звездой стал встречаться брат Джона, Роберт. Так и вышло. История повторилась: Мэрилин начала портить жизнь и Роберту. После чего довольно быстро умерла. Конечно, это было самоубийство…
Сильвия Кристель и Валери Жискар д’Эстен. Звезда эротической «Эммануэли» была словно создана для волнующего публичного романа. Парадокс в том, что ее отношения с женатым президентом Франции Валери Жискар д’Эстеном никого особенно не волновали — все воспринимали эту пару без ажиотажа, как само собой разумеющееся. Актриса и политик познакомились задолго до того, как д’Эстен возглавил республику. В 1974-м он въехал в Елисейский дворец. Со своей семьей. Кристель с собой, разумеется, не взял, но секрета из этого романа — как, впрочем, и многих других, «параллельных» — не делал. Кристель запросто появлялась на дипломатических приемах и даже регулярно выступала в роли хозяйки, сопровождала президента в поездках. Потом в администрации Жискар д’Эстена появился специальный человек на должности «агента по связям с кино и театром». Человек этот выискивал для шефа красивых актрис и сводил с ним. Времени на Сильвию оставалось все меньше и меньше, и в итоге их многолетняя связь прервалась.
Франсуа Миттеран и Анн Пенжо. Образцово-показательный муж Миттеран, как стало известно после его смерти, был жутким бабником. Стандартный сценарий свободного вечера включал его визиты к трем женщинам — как правило, каждый раз новым. Сам президент называл такие визиты аперитивом, основным блюдом и десертом. При этом у Миттерана было две семьи — официальная (жена и двое сыновей) и параллельная (любовница Анн Пенжо и их общая дочь). Вторую семью он любил больше и чаще проводил время с ними, чем с законной супругой. Тонкий французский юмор был в том, что жили обе семьи в Елисейском дворце, и после ухода Миттерана со своего поста это стало причиной общественного скандала — мол, злоупотребил политик служебным положением. На похороны любвеобильного мужа вдова Франсуа Миттерана наотрез отказалась звать Анн Пенжо с дочерью, но те все-таки пришли. Обе семьи стояли у гроба рядом, а простые французы смотрели церемонию по телевизорам и очень всех жалели.
Франсуа Олланд и Жюли Гайе. Действующий французский президент крутил роман с актрисой Жюли Гайе за закрытыми дверями и отлично это скрывал, пока случайно не запалился. Репортеры застукали женатого Олланда в январе 2014 года — хозяин Елисейского дворца парковал свой мотороллер у квартиры Гайе. Последняя очень возмутилась и подала в суд на опубликовавший фотографии таблоид. В исковом заявлении актриса назвала отношения с президентом «ошибкой», на которую, тем не менее, все имеют право. Потом выяснилось, что «ошибка» длилась три года. И возникший скандал ее не исправил: пара продолжила встречаться спустя какое-то время, когда страсти чуть утихли. Олланду пришлось развестись с женой, журналисткой Валери Триервейлер, и та, оказавшись крепким орешком, отыгралась на муже-изменнике. Написанные ей откровенные мемуары «Спасибо за момент» стали бестселлером, сделав Триервейлер богаче на 2 миллиона евро; простые французы были на ее стороне, а рейтинг президента упал ниже плинтуса (что вообще-то нонсенс, так как любовные похождения политиков в этой стране — норма). Что касается Жюли Гайе, ее популярность взлетела до небес — граждане главным злодеем в этой истории назначали Олланда, а Гайе, так же как и обманутую жену, жалели. Ей, правда, хотелось замуж или как минимум официального статуса герлфренд. Смелый глава государства тянул резину почти год, пока не сдался и в марте этого года не вывел Жюли в свет на правах подруги. Счастье Гайе уже совсем близко.
