История о всех деталях и сложностях непростой работы: Торговля в поездах метро.
Собеседование
Продавцом в поездах метро я работала год, устроилась по объявлению в интернете.
Обещали заработок 250–300 гривен (32-37,5$) в день, или 4 500–5 000 гривен (563-625$) в месяц.
Первая встреча с работодателем прошла на платформе станции метро «Лесная»,
им оказался Виктор — мужчина лет сорока с очень высоким голосом.
Он объяснил, что продавать нужно китайские сумки по 4 гривны (0,5$) за штуку
и сушки для обуви по 20 гривен (2,5$).
Кроме меня, работали ещё человек десять. Возраст — от 20 до 70 лет, большинство из провинции.
Кроме украинцев, есть белорусы, молдаване и русские.
В основном это рабочие, в кризис попавшие под сокращение, пенсионеры и лишившиеся торгового места лоточники.
Все разбиты на бригады, график работы свободный.
Процессом руководят смотрящие, Виктор — один из них.
Деньги
При следующей встрече Виктор объяснил, что ежедневно я должна отдавать ему 300 гривен (37,5$).
Оставшаяся часть выторга — моя.
Мне предстояло продавать по 30 сушилок и по 40 сумок за смену.
Вообще торговля в метро запрещена, но на мои расспросы о милиции Виктор махнул
рукой и сказал, что это его забота: «Никто тебя трогать не будет, а если вдруг что — позвонишь».
И правда, за год работы я общалась с милицией всего раз:
как-то меня схватил за руку слишком бдительный гражданин в кепочке
и приволок к стражу порядка на «Арсенальной».
Я позвонила Виктору и дала трубку милиционеру. Они о чём-то поговорили:
бдительному гражданину объяснили, что у нас в стране равноправие и
не пускать в метро с двумя сумками сушилок — это нарушение прав человека:
«Может, она их в подарок везёт!»
На следующий день Виктор посоветовал мне быть осторожнее,
а то оштрафует на суточный заработок.
Товар и маршрут
В первый день меня отправили на маршрут с безработным Ваней.
«Сильный парень, в случае чего подстрахует», — пояснил Виктор.
Пока я продавала, Ваня стоял поодаль и делал вид, что мы не знакомы,
а в перебежках между вагонами вводил в курс дела.
Рассказал, что китайский товар Виктор по дешёвке закупает на трёх точках:
рынке «Юность», возле трамвайных рельс у метро «Черниговская»
и на рынке возле «Вокзальной». Ассортимент меняется в зависимости от сезона.
Летом хорошо идут москитные сетки, средства от комаров, фумигаторы,
крем для загара с истёкшим или истекающим сроком годности, влажные салфетки.
Зимой — дешёвые перчатки, сушилки, носки.
Всегда хорошо берут батарейки, бактерицидный пластырь, ручки,
которые одной стороной пишут, а другой стирают.
Продавцы однотипных товаров не пересекаются. У всех есть своё расписание и своя ветка.
Мой маршрут проходил по красной линии, от «Шулявской» до «Левобережной».
Если сел не на свою ветку, работать не имеешь права. Если на одной станции садишься в поезд с другими
продавцами, то получаешь от смотрящего порядковый номер.
И если ты второй, то не должен проходить по вагону перед первым.
Между проходами продавцов должны быть небольшие паузы,
иначе пассажиров это начнёт раздражать и они вообще ничего не купят.
— A если я пойду первой, а не второй? — спросила я.
— Пожалеешь, — серьёзно сказал Ваня.
Тонкости продаж
За первый день мой выторг составил 161 гривну (20$).
Чтобы продавать больше и не отвлекаться на вспоминание текста,
Виктор посоветовал написать обращение к пассажирам на бумажке.
Я написала: «Уважаемые пассажиры, предлагаю вашему вниманию отличные сумки производства Украина».
Если сказать, что китайские, говорил Ваня, спрос будет меньше.
Поначалу я выходила на маршрут с утра, но торговля не шла.
Стала работать с 13–14 до 19–20. Это самое прибыльное время: людей много,
все уже проснулись и подсознательно ищут занятие, способное скрасить время в пути.
Эльдорадо для продавца — рождественские, новогодние и пасхальные праздники.
Пассажиры едут в хорошем настроении, покупают очень много.
За пару дней можно собрать месячную выручку.
Важно научиться находить контакт с человеком. Например, едет парень с девушкой,
у девушки обувь мокрая. Подходишь и говоришь:
«Молодой человек, у вашей дамы ножки промокли. Купите сушилку». В 80 % случаев покупают.
Тем более в магазине такая сушилка стоит на 8–10 гривен (1,25$) дороже.
А сумки надо продавать женщинам за пятьдесят.
Хотя они тоже бывают разные: иногда смотришь на человека и каким-то пятым
чувством понимаешь, что он весь товар переберёт и ничего не купит.
Чтобы не надрывать горло, по совету коллеги с синей ветки купила себе
гарнитуру с микрофоном, такие используют экскурсоводы.
Голос к вечеру перестал пропадать, но руки и ноги от того, что приходится таскать
тяжеленные сумки с товаром, всё равно отваливались.
Однажды какая-то бабушка с кандибобером на голове попросила
у меня сертификат качества на сушилку. Я растерялась.
Потом Виктор научил: нужно говорить, что сертификат у бригадира, а бригадир сейчас на другой станции.
Если бабушка слишком приставучая, надо намекнуть, что сейчас к ней подойдут и поговорят.
Хотя на самом деле «братков», которые будут разбираться с пассажирами из-за реализаторов, нет.
Конкуренты
Один раз мне пришлось защищаться: я пересеклась в вагоне с инвалидом-колясочником.
У них своя мафия, другие смотрящие.
И вот я продаю свои сушилки, а двое в моём вагоне просят милостыню.
Один на коляске, второй её везёт. Заметив меня, колясочник начал орать:
«На моей территории торгуешь!» — и дальше матом.
Я выбежала на ближайшей станции, они — за мной. Начала звонить Виктору.
Он сказал подойти к Красной Шапочке — так называют работниц метрополитена.
Подбежала, объяснила ситуацию, она за меня вступилась.
Нищий обматерил и Красную Шапочку, но ближайшим поездом оба уехали.
После того случая у одного из коллег-продавцов я купила электрошокер
«Оса» и постоянно носила его с собой на работу.
Ещё в метро работают три-четыре бригады карманников.
На моей ветке работала бригада из пяти человек.
Один из них — профессиональный художник.
Присматривает в толпе хорошенькую девушку, достаёт блокнот, карандаш и начинает рисовать.
«Модель», как правило, стоит, потупив взор и вроде как не замечая, что её рисуют.
Весь вагон с увлечением смотрит за этим спектаклем.
Другой карманник тем временем вытаскивает у кого-то кошелёк и
передаёт его по цепочке в конец вагона. На следующей остановке бригада выходит
и ждёт следующего поезда.
Проверки
Несколько раз в месяц по вагонам проходят проверки, вылавливают продавцов.
Виктора об этом предупреждает милиция, а он по телефону — нас.
Бывало, из-за таких комиссий не работала по пять дней.
Убытки, понятно, никто не компенсировал. Кстати, проверки — один из способов наказания
нерадивых реализаторов. Если ты юлишь, говоришь смотрящему, что у тебя ничего не покупают,
сдаёшь ему в день 150 гривен (18,75$) вместо 300 (37,5$), то смотрящий однажды просто не предупредит.
И тебя заметут. А в милиции продавцу сразу шьют статью Административного кодекса.
160-я — торговля с рук в неустановленных местах.
Штраф от 17 до 119 гривен (от 2,13$ до 14,88$) с конфискацией предметов торговли или без неё.
Если припишут и нарушение закона о защите прав потребителя, статью 156-1, то штраф до 170 гривен (21,3$).
Не так и много, но товар всегда конфискуют, а тебя полдня держат в обезьяннике.
В последнее время таких проверок стало очень много. Я уволилась.
Нашла работу поспокойнее — теперь торгую карточками для мобильных телефонов.
Находки
Один раз работала допоздна, вместе со мной в пустом вагоне ехал машинист со смены.
Разговорились. Он рассказал, что несколько лет назад нашёл
на «Святошине» сумку, простую торбу. Заглянул: там засаленные бумажки и мешок.
Повесил её в линейном пункте на гвоздик. Через дня два-три подходит к машинистам дедок и говорит:
«Ехал пару дней назад в вагоне и забыл сумку, не находили, сынки?» «Эта?» Дед: «Ой, спасибо, эта!»
Вынимает оттуда мешок, из него — сложенную в восемь частей газету, разворачивает, а там сотки долларов.
Начинает пересчитывать — всё на месте, 8 000.
«Вот, — говорит, — хату в селе продали, я на радостях выпил, да и не рассчитал сил».
Машинисты на деда были злы: «Даже на пиво не оставил, собака».
