Оказывается, унизительную новость о том, что рубль по итогам 2014 года оказался самой быстро падающей валютой в мире, можно было чуть-чуть смягчить. Да, рубль действительно упал сильнее, чем аргентинский песо, ганский седи или даже украинская гривна, но все-таки в мире есть одна валюта, которая провалилась еще глубже, – венесуэльский боливар.
Просто венесуэльское правительство уже много лет лицемерно держит официальный курс на уровне 6 боливаров за доллар, хотя в реальности купить этот доллар в Венесуэле сегодня можно не меньше чем за 174 боливара. Еще год назад можно было за 64, а теперь рыночный курс временами подскакивает до 187. И такое почти трехкратное падение за 2014 год явно больше, чем российское двукратное.
Венесуэла вообще может служить для России неплохим утешением в тяжелые времена нынешнего кризиса, потому что там падение цен на нефть помножилось на еще более безумные действия властей, чем в России, что, соответственно, привело к еще более катастрофическим последствиям. Даже при $110 за баррель венесуэльское руководство умудрялось мучить страну постоянными дефицитами, очередями, непрерывным падением курса и инфляцией больше 50%. А после того как нефть упала ниже $50, в Венесуэле вообще начался стремительный распад всех привычных институтов цивилизации.
Какую область человеческой жизни ни возьми, везде в Венесуэле творится совершенный ад. Перестали функционировать самые простые структуры, которыми человечество научилось пользоваться еще в деспотиях Древнего Востока, – а в сегодняшней Венесуэле они не работают. Люди не могут добыть простейшие продукты питания. Ни за какие деньги не могут купить. Магазины большую часть времени стоят закрытыми, потому что открывать их бессмысленно – им нечего продавать.
Частные супермаркеты могут открываться несколько раз в неделю на пару часов. Им удалось где-то достать валюту, что-то завезти, и они быстро распродают эту партию товара. Много времени для этого не требуется: люди сами бросают все дела, сбегаются к магазину и выстраиваются в очередь под дулами автоматов Национальной гвардии или ЧОПа. Товары нормируют: четыре пачки молока в одни руки, или одну упаковку стирального порошка, или два дезодоранта. Тем, кто отоварился, ставят несмываемую отметку на руке. Иногда даже вида автоматов недостаточно для поддержания порядка: начинаются драки, местные гонят из очередей тех, кто с другого района, устраивают общественные инспекции по задним комнатам магазина – вдруг там чего припрятали.
В государственных супермаркетах снабжение получше, но там тоже особо не разгуляешься. Делать покупки можно только два раза в неделю в соответствии с номером удостоверения личности. У кого заканчиваются на 0 или 1 – по понедельникам, на 2 или 3 – по вторникам, и так далее до пятницы. По субботам очереди длиннее, потому что покупать могут те, у кого последняя цифра от 0 до 4, в воскресенье – от 5 до 9.
Такие проблемы возникают не только с едой – со всеми товарами, на которые Венесуэльское государство ввело регулируемые, «справедливые» цены. Сюда входит почти все, что необходимо человеку для нормальной ежедневной жизни, от молока и муки до стирального порошка и туалетной бумаги. За всем этим в Венесуэле теперь надо стоять в длинной очереди с призрачными шансами на успех. Периодически люди не выдерживают: на днях толпа остановила и разграбила проезжавший мимо очереди грузовик с памперсами – они ведь тоже благодаря заботе правительства продаются только по «справедливым ценам», поэтому их не достать.
Хотя контроль цен – это далеко не самая разрушительная находка венесуэльского руководства. Еще есть, например, множественность официальных валютных курсов – в зависимости от вида операции. Ни один из них не соответствует рыночному, поэтому купить валюту по вменяемой цене можно только у государства. А после падения цен на нефть у Венесуэльского государства валюта закончилась. Вместе с валютой закончился и импорт.
Вроде бы вот он, импортозамещающий рай для национальных производителей. Но совсем без импорта импортозамещения не получается. Наоборот, сокращение национального производства в Венесуэле вполне может тягаться по темпам с сокращением импорта. Например, в Венесуэле были сборочные производства автомобилей мировых марок. За 2014 год количество выпускаемых автомобилей сократилось по сравнению с 2013 годом в 4 раза. По сравнению с 2007 годом – почти в 10 раз. У компаний просто нет валюты для того, чтобы купить ту часть комплектующих, которая импортная.
Или производство картошки – упало в 2014 году в 5 раз. Не было ни удобрений, ни семян. В результате ничего не выросло. Производство мяса сократилось почти вдвое. Производство молока – на 70%. В венесуэльских «Макдоналдсах» исчезла картошка фри: на импортную нет валюты, а своя не выросла. Местные политики радуются – наконец-то патриотично перейдем на маниоку.
Бывает и так, что склады у компании ломятся от товаров, но продать их она все равно не может. Потому что венесуэльские чиновники никак не могут рассчитать, какой должна быть «справедливая цена» на этот товар и «справедливая норма прибыли» у компании-производителя. Например, в начале этой недели венесуэльские производители обуви узнали, что им придется подождать с началом продаж еще 30 дней – чиновники не успевают рассчитать положенную им норму прибыли, а без этого продавать ничего нельзя.
Нарушить такой запрет, как и любой другой, – верное убийство бизнеса. Потому что тогда власти могут прислать в компанию своих комиссаров и санкционировать «временную оккупацию». Эта комиссия получит право распоряжаться фирмой в течение 90 дней – для восстановления социальной справедливости и борьбы со спекуляциями. Такое восстановление обычно состоит в том, что присланные государством контролеры сами решают, в какой магазин отгружать произведенную продукцию и куда направить полученное сырье.
Даже улететь из этого безумия так просто не получится. Из-за правительственных игр с курсом доллара большинство авиакомпаний либо вообще прекратили, либо резко уменьшили количество рейсов в/из Венесуэлы. И теперь, чтобы выбраться из страны, венесуэльцам приходится сначала плыть до одного из ближайших государств на Карибских островах и уже оттуда лететь дальше.
Президент Венесуэлы Мадуро не отрицает, что страна переживает тяжелейший кризис. Но отступать в своей войне со здравым смыслом он тоже не намерен. На все вопросы у него одно объяснение: во всем виноваты США, которые пытаются экономически задушить социалистическую Венесуэлу и напрямую и опосредованно – с помощью пятой буржуазной колонны внутри страны.
Никаких разумных мер для борьбы с кризисом венесуэльское правительство не предпринимает. Вместо этого министры периодически выступают с заявлениями, что дефицит того-то со дня на день будет окончательно побежден, потому что они заключили соглашение с каким-нибудь заводом, который уже завтра всего в избытке напроизводит. Для борьбы с особо опасным дефицитом – дефицитом еды – Мадуро создал специальный пост вице-президента по продуктовому суверенитету. Ну и, конечно, Китай: венесуэльцы регулярно выслушивают речи своего президента о том, что Пекин пообещал ему очередную порцию миллиардов, а значит, зажиточная жизнь не за горами. В реальности Мадуро надеется только на одно – на то, что цены на нефть опять вырастут. Поэтому он непрерывно катается по разным нефтяным столицам, от Мехико и Москвы до Тегерана и Рияда, и уговаривает лидеров других нефтеэкспортеров: давайте сговоримся, давайте снизим добычу, давайте сделаем хоть что-нибудь, чтобы поднять цены. Многие из его коллег, наверное, были бы рады с ним сговориться, но разве можно друг другу поверить. Обязательно обманет: ты сократишь, а он будет наслаждаться выросшими ценами. Конечно, дешевая нефть угрожает гибелью им всем, но ведь не одновременной. Первым в очереди все равно стоит Мадуро, а там будет видно.
