Шахты по добыче кадмиевой руды просуществовали в Камиоке с конца 19-го века и до конца 1980-х годов. Потом они были закрыты и переданы учёным. Вcледствие достаточно больших глубин шахт, превышающих километр, они стали идеальной площадкой для сооружения подземных обсерваторий для наблюдения за нейтрино.
Однако, значительная подземная территория по-прежнему никем не занята, в глубине горы капает вода, тянутся бесконечные рельсы, ржавеют старые мотовозы и бурильные машины. В светлое время суток территория периодически патрулируется и обслуживается, но после рабочего дня там ни души.
Я долго искал вход, а нашёл совершенно случайно, когда выйдя из леса на дорогу внезапно заметил метрах в ста впереди себя что-то синенькое, похожее на силуэт человека. Фотоаппарат был зачехлён, так что увеличить картинку не было возможности, лезть за ним в рюкзак не хотелось, так-что я тихо направился к силуэту. Он действительно походил на человеческий, но какой-то уж слишком низенький и не двигался.
Ветка – подумал я, как вдруг силуэт резко зашевелился и поднялся, оказавшись какающим охранником. «Ох-ё», – сказал я и резко сдал в сторону леса, отступая назад. Охранник, даже не обернувшись назад, пошёл к своей машине, ну а мне пришлось возвращаться на «базу» в обход, во время которого я и наткнулся на искомый вход в шахту. Так что если бы не охранник, этого отчета бы не было.
Обнаружив вход, я вошёл внутрь не сразу, а таки сперва вернулся на «базу», где перекусил, передохнул и оставил лишние вещи, а с первыми звездами выдвинулся на подземные исследования и приключения. От входа шла штольня с проложенной узколейкой, а после сотни метров разветвлялась.
Сперва было решено идти налево, так как в боковых ответвлениях часто можно обнаружить оставленную технику навроде мотовозов или бурильно-погрузочных машин. Штольня была достаточно колоритной – красивая арочная крепь, подбитый листами свод, толстые удавы труб, нити рельс и фонарики железнодорожной сигнализации.
Фотографировать с фронтальным освещением достаточно скучно, точнее, фотографии выходят плоскими и скучными. Для некоторого разнообразия я затеял игру теней, когда фонарик находится не в центре штольни, а на полу или стене, что создает достаточный рельеф. Но и это достаточно серо, ведь со светом нужно играть, свет нужно ставить.
Традиционный ход – использование контрового света, когда человек с фонариком прячется за поворот или какой-нить крупный предмет и светит из-за него. В этом случае центральная часть снимка остаётся тёмной, но на потолке и стенах возникает интересная игра отражений, усиливаемая в случае обильной влаги.
Ещё более интересные результаты дает двойное освещение, когда в конце съёмки сцены в контровом свете дается короткая подсветка переднего плана, высветляющая центральную часть. Однако такие штуки достаточно тяжело снимать в одиночку в один кадр. Даже для сцен с контровым светом мне приходилось ставить десятисекундный (максимальный для Панасоника) таймер и пока он пиликал, бежать за предмет, дабы светить оттуда.
Для сцен с двойной подсветкой требовалось ещё больше – а именно выключить контровой свет, вернуться к фотоаппарату и подсветить передний план. В темноте возвращаться нереально, посему я использовал совсем маленький фонарик для освещения обратной дороги. В качестве примеров покажу снимки сделанные с одной точки в фронтальном и в контровом свете – почувствуйте разницу. Снимки же с двойным освещением я покажу чуть ниже.
И штольня тем временем закончилась, перейдя к нескольким помещениям и замурованным выходам. Здесь же, за тяжелыми «сейфовыми» воротами, находился склад взрывчатых веществ.
Штольня же значительно увеличилась в сечении, став проходимой для колёсного транспорта.
Продолжая двигаться вперёд и оставив позади себя уже почти два километра, я вышел к огромному подземному залу – пит-стопу для множества шахтной техники. В его центре стоял корпус бурильной машины Tamrock Minimatic HS 205D с демонтированными рабочими органами.
В дальней части зала спала более живая техника, включая джип Тойота Хилукс 4 WD с печальной побитой мордой.
